Украсившие наш город

Этим людям наш город признателен. Признателен потому, что именно они украсили и жилые дома, и административные здания необычными рисунками, точнее сказать – фактически картинами, причем ни одна из них не повторяет другую. Эти картины необычны еще и потому, что их авторы – сами – люди необычной судьбы.

Сегодня я расскажу о тех, кто подарил нам возможность любоваться рукотворными картинами, оставшимися нам в наследство. А начну я с того, что приехав на территорию одного из чиланзарских кварталов, не увидел на внешних стенах балконов…мозаики.

Все эти стены были закрашены темно-красной охрой, как будто старая  добрая мозаика кому-то мозолила глаза. Я специально не буду размещать фото дома, на котором она в двух местах сохранилась – туда не «достала» вышка – подъемник – пусть мозаика там  и будет. На месте же одного их моих знакомых я заставил бы смыть эту краску хотя бы на его балконе. Или нанял бы парней, стоящих на ближайшем «пятачке», где они ищут работу, чтобы  убрать это охряное недоразумение…

Сия история началась еще в первой, можно сказать, четверти  прошлого столетия, когда молодая семья русских эмигрантов вынуждена была покинуть Родину и выехать во Францию. Это была семья …(их фамилию я назову позже), Василий и Надежда, и, естественно, их родители, братья и сестры с обеих сторон. Не «вдруг» удалось им найти «место под солнцем»  в незнакомой стране, особенно это коснулось именно молодых представителей  семейства. Пришлось им покочевать по южной части страны, стараясь найти город с подходящими климатическими условиями, и, в конце концов, обосновались неподалеку от Тулузы. Здесь, во Франции и родились три брата – Николай,  Пётр и Александр, двум из которых было суждено стать авторами возрождения старинного искусства. Но не все сразу…

Семья, можно сказать – не бедствовала. Взрослые сумели найти для себя занятия, приносившие стабильный, хотя и не особо большой доход, но на «хлебе с водой» никто не сидел. Как известно из истории, 22 июня 1940-го года, после не особо серьезного сопротивления, войска французской Республики капитулировали перед войсками нацистской Германии. Вот именно тогда русские эмигранты оказались в тяжелом положении. Многих из них пытались склонить к сотрудничеству с оккупационными властями, но, к счастью, в большинстве случаев, безуспешно. Например, генерал-лейтенант бывшей царской армии, Антон Иванович Деникин отказался принять предложение гитлеровцев достаточно жестко, но, к счастью, его оставили в покое.

Война закончилась поражением Германии, и семейство  1947-м  принимает решение вернуться на Родину. Всех подобных «возвращенцев» подвергали проверке  - где жили, чем занимались во время оккупации,   не сотрудничали ли с гитлеровскими  оккупантами  - необходимо было определить – желание вернуться на историческую является искренним, или есть какая-то червоточинка в этом решении?  Находясь  в распределительном пункте, в Гродно, глава семейства,  Василий Алексеевич, на вопрос – в каком городе вы хотели бы жить, высказывает пожелание поселиться  где-нибудь в центральной части России.  Так вся эта семья и направилась  в Ижевск – город русских оружейников.

Все три брата, уж в кого они такие уродились,  избрали каждый для себя  художественную стезю, поступив в разные учебные заведения - Пётр поступил в Высшее художественно-промышленное училище имени В. И. Мухиной, располагавшееся в Ленинграде, Николай там же в том же городе поступил в Академию художеств, а Александр выбрал Казанское художественное училище. Именно в этих учебных заведениях братья и приобрели самое, пожалуй, нужное образование, которое впоследствии дало им возможность войти в историю нашей столицы.

Самое интересное – все трое «заболели» -  увлеклись так называемой майоликой, или попросту – мозаикой, которая не давала им покоя. Эта «штука», которой издревле украшали самые разные здания любого назначения и размера, получила свое название от испанского острова Мальорка, входящего в состав Балеарских островов упомянутого королевства. 

Уточню - эта красивейшая разновидность керамики, которую изготавливают из обожжённой глины с использованием расписной глазури, пришла в мавританскую Испанию лишь в средние века обратным путем. То есть, произошел фактически обмен – туда, на запад, разновидность керамики, сюда – на восток – название  вида и способа украшений дворцов и домов. «Виной» всему – тот самый Шелковый Путь, благодаря наличию которого и происходил культурный обмен различными знаниями и умениями со всеми странами на всем его протяжении. Но мы отвлеклись…

Собрались братья, и поехали в наш город в начале семидесятых годов прошлого века, когда все пострадавшие от известного разгула стихии были уже расселены в новые дома и квартиры, а все так называемые «последствия» землетрясения – ликвидированы. Уже фактически было закончено проектирование нашего метро, и даже приступили к его строительство на самых разных участках – где открытым способом, а где и закрытым – прокладывая тоннели. Удалые братья устроились на работу на один из домостроительных комбинатов на должность художников, а старший из них – Петр,  приступил к работе по созданию мозаичных панно на жилых зданиях.

Самым первым домом, ставшим фактически экспериментальным, оказался новенький девятиэтажный дом, возводившийся на 5-м квартале по улице Мукими – там и сегодня стоит одна из школ Чиланзарского района. Когда наши местные архитекторы и скульпторы увидели первые, еще эскизные проекты новых украшений для новостроек, то сказать, что они испытали шок – значит, ничего не сказать.

Об этом методе украшений городских зданий никто даже не задумывался, а некоторым «товарищам от архитектуры» сама идея подобных «рисунков» показалась попросту дорогущим излишеством – зачем, кому надо украшать «простые жилые дома». Да вот в том то все и дело, что мозаика сия может простоять и пятьдесят, и сто лет, а если за домом ухаживать – так и все двести – это не чета современным «муралам» (хотя я отношусь к их авторам с глубочайшим уважением – сам рисовать не умею, но с удовольствием рассматриваю хорошо написанные картины).

Так что Петру Васильевичу, удалось сделать то, о чем никто и никогда не задумывался. К тому же к семидесятым годам канул в Лету  так называемый «ампир» пятидесятых годов, и жилые дома как-то перестали проектировать  с какими-то вычурными украшениями.  

Авторам удалось не просто найти нечто особенное – они разглядели  на неиспользуемых торцах, и даже на фасадах домов простор для фантазии, для разгула красок, радующих глаз стороннего наблюдателя. Естественно, каждый проект любого дома давался братьям с трудом – это и сопротивление архитекторов – авторов проектов  домов,  и даже прорабов, которые отвечали за окончательную сборку крупнопанельного дома.   Ведь панель при установке на место «могла удариться и повредиться». Но, тем не менее, в Ташкенте примерно четыреста зданий разной высотности до сих пор «несут» на себе следы рук трех братьев. Причем ни одна мозаика не повторяет другую. Могу судить об этом по оформлению моего дома, где я живу – у нашего дома – на двух торцах – разные мозаики, а на фасаде – третья – просто замечательно.

Теперь попробую объяснить – как делались эти картины. Сначала, естественно, подготавливался эскиз, на который женщины – наборщицы укладывали плитки, или даже бой (осколки) «лицом вниз», приклеивая к бумаге. Затем готовую «заготовку» сворачивали, переносили в другой цех, где на обратную часть ее накладывалась арматура, заливаемая бетоном. Затем в вертикальном положении готовую плиту чистили от бумаги, на которую наклеили плитки, и выясняли - ошиблись наборщицы, или все сделано правильно? При ошибке плитку можно было вырубить из композиции, и заменить на правильную. Таким образом,  создавались картины на любую тему, и размещать их могли на практически любых зданиях, особенно – новых проектов.

Как вспоминал занимавший в то время должность  главного архитектора  института Ташгипрогор, Юрий Георгиевич Мирошниченко: «- Вот мы хотим предложить…» Я говорю: «- Откуда вы взялись?» Я долго с ним разговаривал, эта работа была совсем не к месту, она никак не вязалась с нашим менталитетом, я долго его убеждал, мы долго с ним разговаривали. В результате я взял, и просто подписал! Подписал с такой мыслью - посмотрим, что будет дальше! Во-первых, это было сделано очень грамотно, очень красиво, но это был не наш стиль, и мне захотелось привязать этого человека к Ташкенту. И потом, он еще приходил и приходил».  Правда, бывали случаи, когда некоторые «товарищи» поднимали тему «перебора» красоты для отдельно взятого города, на что архитектор Георгий Минасович Саркисов в своих воспоминаниях рассказывал: «Один из чиновников Госстроя, приехав в Ташкент, сказал: - не много ли таких красивых домов для Ташкента? Я ответил, что красоты много не бывает!»  

Удалось братьям приложить свои творческие руки и к оформлению некоторых станций нашего метро – одна станция «Пахтакор» чего стоит! Так вот и оставили для нас с вами, и будущих поколений братья, имя им  ЖАРСКИЕ, память о себе, о своих трудах, о стремлении нести красоту  тем людям, кто  не только живет в домах с мозаиками, но и просто проезжает по городу.

P.S. Уважаемые рекламщики – просьба – не завешивайте рекламой мозаичные панно. Понимаю – есть бизнес. Но есть и красота.  

Слава Задорожный